Однако, хватит ходить вокруг да около, пора, наконец, рассказать, что же сажал и выращивал автор "Года садовода" в своем саду. Давайте туда и отправимся. Кажется, нам повезло: рядом с домом стоит машина, а подле нее человек, видимо пан Мотл (по совместительству он работал еше и шофером).
- Вам кого?
- Мы бы хотели повидать пана Карела Чапека.
- Эй, дружище, пан Чапек дома? - кричит пан Мотл кому-то в саду.
Тут мы замечаем возвышающийся среди многолетников чей-то зад, принадлежащий человеку в изрядно потертых и перепачканных землей вельветовых штанах, судя по всему - еще какой-то садовник.
- Нету, дружище, - отвечает тот, не оборачиваясь.
Какая жалость, уходим ни с чем. И только удалившись вспоминаем, о чем писала Шайнпфлюгова: "Его садовничьи брюки скорее подошли бы огородному пугалу; он в буквальном смысле слова любил контакт с землей." В таком виде незнакомые с ним посетители обычно принимали его за садовника, вот и мы попались на ту же удочку! Ну да ничего, придем в другой раз.
Первое, что бросается в глаза, это "зеленые потоки густого дикого винограда, щедро вьющегося по стене дома. Они спустились по лесенке, сложенной из больших камней, к крошечному бассейну" с кувшинками и золотыми рыбками, обрамленному ирисами, - все, как писали Шайнпфлюгова и сестра Карела Гелена.
А вот и знаменитая горка, украшенная эдельвейсом, аубриецией, камнеломкой, молодилом, кроме того мхами, гвоздиками, колокольчиками, и зверобоем, и оранжево-красной ястребинкой, горечавкой и альпийской астрой... словом, всем тем (слово Чапеку), "что эта суровая земля создала в минуту разнеженности (длившуюся всего каких-нибудь несколько сот тысяч лет)".
Трудно сказать, в какой степени можно доверять "Году садовода", говоря о том, что в действительности росло в саду Чапека: возможно, он был не прочь щегольнуть своими обширными познаниями в части ботанических названий. Поэтому мы будем говорить только о том, что нам достоверно известно, что упоминается в воспоминаниях родных и близких, заведомо понимая, что список будет неполный.
Совершенно очевидно, что в саду для Чапека не было нелюбимых растений, за исключением, разве что, злостных сорняков: одуванчиков, пырея, клевера, пастушьей сумки (счастливый человек: видимо, ему не пришлось иметь дело с хвощем и снытью!), причем в лесу он их, наверное, тоже приветствовал.
Вот мы снова натыкаемся на него в саду в сентябре (его штаны вторично нас не обманут!) с какими-то саженцами в руках; вид чрезвычайно озабоченный, что-то бормочет себе под нос. Попробуем подслушать.
"Погоди-ка, что это за хилый прутик? Ага, это Prunus sachalinensis (сахалинская черешня); надо найти для нее побольше места, ибо этот прутик превратится со временем в 30-метровый куст... А эта хрупкая метелочка? О, это черешня Хисакуры, которая когда-нибудь разрастется так, что чуть ли не будет плыть по небу розовым облаком своих цветков.
А вот еще прутик - это уже черемуха из сада моего детства, могучая, как церковный купол." (Из непреведенного эссе "Осень, или посадки".)
Мы знаем, что Чапек выписывал из Голландии тюльпаны и нарциссы. В письме сотруднику чешского посольства в Гааге он интересуется, нельзя ли по дипломатическим каналам срочно прислать ему луковицы, одновременно высказывая беспокойство, можно ли посадить их в начале декабря, а не в теченме ноября, как предписано. В итоге, видимо, не получив желаемое во-время, в следующем письме сообщает, что уже посадил цикламены. (Ну, что-что, а тюльпаны и нарциссы у него, разумеется, были.)
Среди травянистых многолетников, помимо вышеупомянутых горочных, у него росли ирисы, флоксы, таволга, гайлардия, аквилегии, дельфиниумы, лихнис, примулы, райграс, овсяница и наверняка еще десятки других сортов и видов. Можно не сомневаться, что были среди них и столь любимые Чапеком хризантемы и осенние астры, и маки, и лилии... проще, наверное, было бы назвать то, чего у него в саду не было.
Представителями декоративных кустарников были розы и рододендроны, карлина бесстебельная, ракитник Кью, барбарисы, кизильники, айва и магония, уже упомянутые черешни и черемуха; об остальном мы можем только догадываться.
Обширное место в саду занимали (как хорошо видно на цветной фотографии) разнообразные хвойные - туи, сосны и можжевельники. Вдоль забора были высажены березы - ровно 25 штук; их в заранее подготовленные ямы сажали участники чапековских "пятниц". Известно, что к 1990 г. большинство берез из-за загрязнения воздуха (вблизи дома братьев Чапек сейчас проходит большая автомагистраль) погибло, но на их месте были посажены новые.
А что это мы видим под деревьями, и на газоне, и среди камней... э, да тут чуть ли не все представители цветущей чешской флоры! - колокольчики (особенно он любил персиколистный), сциллы, зверобой, лапчатка, дрема, первоцветы, печеночница, ястребинка... всего не перечислить... А вот и подлинное сокровище: "анемон татранский, или Pulsatilla slavica, можно сказать в какой-то мере наш отечественный раритет/.../ самое волшебное из всех волшебств с двумя-тремя десятками цветков, огромных, шелковисто-фиолетовых, с золотыми тычинками", - так написал уже после смерти Карела его брат Йозеф. - "И вот теперь, милый Карел, я должен тебе доложить/.../ как ни грустно, именно твой любимый анемон, твоя гордость/.../ вместе с тобой исчез с лица земли. В нынешнем году он у тебя уже не цветет, но мы посадили тебе новый анемон."
В 1932 г. Чапек написал статью "Вымирающие цветы", речь шла именно о тех, что растут в диком виде в природе. В замечательном, изданном и у нас, очерке "Сенокос" он высмеивает стихотворцев, которые "иногда плетут венки из незабудок, воспевают розы и украшают свои вирши лилиями либо повиликой", позволяя себе при этом вопиющую несправедливость к природе, "замалчивая ее великие и прекрасные заслуги". В числе этих заслуг он называет, очень образно и поэтично их описывая, калужницу и купальницу, лютик, камнеломку и веронику - и многие другие, даже малоприметные в лесу, растения. Да, определенно "он любил природу, и она отвечала ему взаимностью", - написал о Чапеке чешский писатель Карел Полачек. - "Да и сам Чапек тоже напоминал мне растение. Я все брожу между клумбами и разыскиваю на них цветок по имени "Карел Чапек". Ныне такой цветок, пан Полачек, есть - один из сортов камнеломки. И хочется думать, что не единственный.
В "Годе садовода" Чапек весьма остроумно описывает, как "любитель-садовод покидает свой сад чудес и уезжает в отпуск./.../ И уезжает только после того, как найдет приятеля или родственника, которому на время можно доверить свое сокровище". А затем этот ближний, приятель или родственник, начинает каждодневно получать ящики с растениями, выкопанными садоводом в лесу. И жизнь ближнего превращается в сущий кошмар.
Так ведь так оно и было в действительности! Если кому-либо из братьев Чапек доводилось на время уезжать из Праги, он непременно присылал оставшемуся посылки с лесными растениями, а тот, бедняга, как правило, не знал, что с ними делать.
Однако, мы еще не побывали в оранжерее. Бог знает, как ему удалось собрать в небольшом помещении столь обширную коллекцию. Чего здесь только нет! - пальмы и камелии, азалии и брамелии, лавр, традесканции, фикусы, какие-то южные папоротники... И уникальный кровоцвет, Haemanthus Konigalbert, единственный экземпляр во всей Праге. И, конечно же, столь любимые им кактусы. Любимые - "хотя бы потому, что они таинственны". При том сам же предупреждает:
- Вы можете любить их, но не прикасайтесь к ним бесцеремонно, не целуйте их и не прижимайте к груди: они не терпят фамильярности и какого бы то ни было панибратства. Они тверды как камень, вооружены до зубов, полны решимости не даваться в руки: проходи, бледнолицый, а то буду стрелять!
На этом, пожалуй, наш визит к Чапеку - садоводу придется закончить. Можем лишь утверждать, что сад существует. Дом в Краловске Виноградах никуда не делся, улица, на которой он стоит, носит теперь название улицы братьев Чапек, в доме проживают потомки их семей и, надо думать, как-то о посадках заботятся. Не исключено, что летом О. Малевичу удастся там побывать, и тогда мы непременно сообщим вам, что же он узнал и увидел.
Но закончить хочется не этим. После смерти Карела Чапека Юлиус Фучик, тот самый, кто трагически погиб (как и Йозеф) в фашистских застенках и написал изданный у нас "Репортаж с петлей на шее", сетовал, что Карел Чапек очень много таланта "растратил на литературные мелочи, которые его не переживут!" Пережили! Именно потому, что Чапек (слово Шайнпфлюговой) "был олицетворением всех положительных человеческих качеств и с их помощью воевал против пороков человечества". Воевал, а не просто развлекался, не наслаждался жизнью. И его сад и все, что с ним связано, были его не последним оружием.
Сад у вашего дома - такое же проявление вашей культуры, как /.../ваша библиотека. Сразу видно, каковы ваши представления о красоте, порядке и гармонии. /.../ По вашему саду можно узнать, умеете ли вы думать и пытаетесь ли разгадать тайны мастерской природы/.../ Умело разбить даже самый маленький сад это значит сделать шаг на пути познания порядка, которому подчиняется человеческое творчество.(Карел Чапек, из предисловия к книге Ф.Ирасека "Хотите ли вы иметь красивый маленький сад", 1932)
Необходимое послесловие
Эта статья была написана еще весной 2005 г. и предназначалась для публикации в интернете на сайте Websad.ru, но публикация в силу разных причин задержалась (вместо этого в сокращенном варианте и под неверным, почему-то, названием "Два сада Карела Чапека" статья была опубликована в майском номере журнала "Вестник цветовода"). Но нет, однако, худа без добра. Летом нынешнего года Олегу Малевичу действительно удалось побывать в Чехии; одним из результатов этой поездки стали новые сведения о том, каково состояние дел сейчас, и новые оригинальные фотографии, сделанные, как в пражском саду, так и в усадьбе в Стржи. Отметим, что в поездке в Стржь О.Малевича сопровождал бывший консул Чехии в Санкт-Петербурге уважаемый пан Клемент Грушка.
О.Малевичу посчастливилось быть лично знакомым с женой Карела Чапека Ольгой и с ее братом Карелом Шайнпфлюгом, унаследовавшим дом Чапека в 70-80-ых годах. Сейчас наследницей является родственница Шайнпфлюговых Соня, рассказавшая нашему коллеге немало интересных вещей.
В настоящее время власти Праги предпринимают действенные меры, чтобы восстановить сад Карела Чапека в том виде, в котором он был им задуман и существовал в последние годы его жизни. Эта большая работа поручена специалистам из знаменитого парка в Пругоницах, и непосредственно занимаются ей два опытных садовника - профессионала. Были тщательно изучены чертежи и переписка Чапека, в частности сделанные им в разные годы ботанические заказы. Реконструкция еще не завершена, но уже в основном восстановлена альпийская горка, приведены в порядок газон и дорожки. Сохранились две весьма любопытных достопримечательности: каменная фигура, установленная у входа в дом в качестве своего рода абстрактной скульптуры, и кусок окаменевшего дерева, извлеченного из шахты в Малых Святоневицах и подаренного Чапеку шахтерами. Многие из ранее посаженных растений, естественно, пропали и сейчас восстанавливаются, а кое-что, напротив, разрослось. В частности, морщинолистная калина, высаженная под деревьями, образовала смыкающуюся верхушками аллею, обрамляющую столик для гостей, за которым сиживали участники знаменитых чапековских "пятниц". Из 25 посаженных гостями вдоль забора берез уцелела только одна, но зато прекрасно сохранилось большинство столь любимых Чапеком хвойных, они хорошо видны на снимках. А вот высаженные в 70 г.г. можжевельники, равно как и некоторые другие непредусмотренные Чапеком посадки приходится как раз убирать. Словом, сад Карела Чапека возрождается, с чем мы и поздравляем всех истинных поклонников этого гения.
В Стржи реконструирован дом, превращенный в музей. На первом этаже сделан кинозал и представлена часть экспозиции. На втором этаж - кабинет Карела Чапека и продолжение экспозиции. Третий этаж, мансарда, где размещены комнаты Ольги Шайнпфлюговой и для гостей. Перед домом высажены кое-какие растения, которых, скорей всего, при Чапеке не было. А вот и самая, быть может, радостная весть: наклоненная ива, спасению которой Чапек отдал столько сил, жива! В этом вы могли бы убедиться, взглянув на сделанный О.Малевичем снимок. Сохранила ли она память о своем спасителе? Хочется верить, что да. И не только она - все, что живет во взращенном им саду, этом замечательном памятнике великому поэту и человеку.
Игорь Горин 2008 г.